РЕАБИЛИТАЦИЯ ИОАННА ВАСИЛЬЕВИЧА

"Чудеса и приключения", 2003/4

Царю Ивану Грозному создана такая устойчивая репутация жестокого садиста и шизофреника, что в 1862 году его скульптуру не решились установить в сотне великих национальных деятелей на памятнике 1000-летия России в Новгороде. «Это была месть сторонников феодальной раздробленности величайшему государственному деятелю, перешедшая в века!» — считает историк Дмитрий Зенин.

К моменту рождения ребёнка, ставшего со временем одним из самых выдающихся деятелей русской истории, усилиями его предков на Руси было построено стабильное, фактически идеальное для своего времени государство. Тем не менее в годы правления его отца, великого князя Василия III, судьба правящей династии оказалась под угрозой.

Двадцать лет прожил Василий со своей женой-красавицей Соломонией Сабуровой, но детей не нажил. Шёл князю уже сорок восьмой год, и он пребывал в страхе. По настоянию церкви он развёлся с первой женой и в 1527 году женился на Елене, дочери князя Михаила Глинского, выходца из Литвы, прямого потомка Мамая и двоюродного брата Альбрехта Гоген-цоллерна, последнего великого магистра Тевтонского ордена, курфюрста Бранденбурга и Пруссии. Через три года Елена родила сына, наречённого Иоанном. Василий III скончался в 1533 году, оставив Елену с малолетними детьми на руках. Правда, умирая, Василий Иванович по образцу Священной Римской империи германской нации для помощи жене в управлении державой назначил семь бояр — семь курфюрстов. Увы, эти курфюрсты, князья Рюриковичи и Геди-миновичи со дружиной, вместо помощи великой княгине занялись междоусобицей, начали уничтожать друг друга за право грабить государеву казну. Кремль стал ареной переворотов, заговоров и убийств. Драки в Думе происходили прямо на глазах малолетнего государя Иоанна. Великая княгиня Елена ещё кое-как сдерживала распоясавшихся бояр, но 3 апреля 1538 года она скоропостижно скончалась. От яда, утверждал австрийский путешественник Гербен-штейн, близкий к московским придворным кругам.

Не прошло и недели со дня её смерти, как её главный советник, а возможно, и любовник, любимец малолетнего государя, князь Овчина-Телепнёв-Оболенский был схвачен в присутствии семилетнего Иоанна и брошен в тюрьму, где вскоре скончался от «тяжести оков и недостатка пищи». Имя Оболенского открыло длинный мартиролог жертв боярского беспредела. На глазах маленького Иоанна Васильевича били, убивали, рубили головы. Правда, во время приёма иностранных послов перед мальчиком кланялись, как перед богоизбранным венценосцем. Сам Иоанн позже вспоминал: «В годы сиротства нашего, по недоразумению нашему, как надо какого посла прельстить, так щекотать меня начинали, а как надо кого отвадить, так щиплют, а то и уколют».

Возникает вопрос: почему властолюбивые, жестокие и жадные князья попросту не убили малютку государя?

Секрет в том, что великие московские князья состояли в переписке с императорами Священной Римской империи германской нации. В письмах они называли друг друга братьями. Василий III, умирая, просил императора Карла V (1500—1558) «призрить сирот его». Сразу после смерти великой княгини Елены император написал московскому правительству: если с венценосным младенцем что-либо случится, он придёт в Москву и учинит розыск, а на трон сам найдёт достойнейшего, Рады были бы бояре придушить «кровопийственного гадёныша», да угроза конфликта с кесарем Карлом была слишком велика.

Итак, детство Иоанна не было светлым и радостным, но именно оно помогло сформироваться его взглядам на проблемы русского государства. Он рано понял: главные враги России не поляки, татары или турки, а русские же титулованные аристократы-князья. И уже в возрасте тринадцати лет Иоанн Васильевич положил предел боярскому своеволию. Однажды, открывая государственный совет, Иоанн, как обычно, обратился к боярам с просьбой полюбить друг друга и порадеть о земле русской. Что-то в речи подростка не понравилось первосоветнику, князю Андрею Шуйскому, и он стал дерзко прерывать государя. Тогда Иоанн Васильевич, не вступая в спор, твёрдым голосом скомандовал: «Взять его!» Государевы псари схватили князя Андрея и поволокли во двор. Молодой государь сам испугался свой смелости и приказал вернуть князя. Но ненависти к Шуйским в народе была столь велика, что псари успели убить князя, пока выволакивали его из дворца. С того дня «начали бояре от государя страх иметь и послушание».

13 декабря 1546 года на семнадцатом году жизни Иоанн Васильевич встретился с митрополитом и объявил, что собирается жениться и невесту хочет поискать в собственном государстве. Но перед свадьбой Иоанн пожелал «поискать чинов прародительских» и венчаться на царство царским венцом. 16 января 1547 года митрополит Макарий совершил обряд помазания и возложения царского венца. Так в неполные семнадцать лет Иоанн Васильевич принял титул цезаря-кесаря-царя, который не решались принять ни его дед, ни его отец. Царская же свадьба состоялась 3 февраля. Счастливой избранницей юного государя стала Анастасия, дочь окольничего боярина Романа Юрьевича Захарьина-Кошкина.

Царь Иоагн Грозный — единственный государь в истории, сам рассказавший о своих чувствах, мыслях и замыслах. Несчастное сиротское положение Иоанна в детстве и юности заставляло его постоянно защищаться в собственных глазах и перед другими людьми. Ни в ком из предшественников и современников не было такого страстного стремления высказаться, поговорить, поспорить, устно или письменно. При этом царь в совершенстве знал священную, церковную, римскую и западноевропейскую историю, русские летописи и труды отцов церкви. Литературное наследие Грозного не мемуары о подвигах и любовных приключениях, написанные скуки ради, а личная и дипломатическая переписка, беседы с народом, послами, духовенством. Он был первым русским царём вовсе не потому, что первым официально принял этот титул, а потому, что первым осознал всё значение императорской власти, составил её теорию в то время, как все его предшественники, включая отца и деда, усиливали свою власть только практически.

В двадцать лет вдумчивый, наблюдательный и образованный царь понимал: многие беды государства происходят от произвола его управленцев на местах. Видел он и то, что, назначая своих наместников, московские государи были зачастую несвободны в выборе, ибо вынуждены были руководствоваться принципом так называемого местничества.

Русская феодальная знать, как и западноевропейская и восточная, делилась на титулованную и нетитулованную. Титулованная ко времени Грозного подразделялась на князей (в Западной Европе — короли и герцоги) и бояр. Слову «боярин» в России соответствовали два значения. Первое — титул (барон в Западной Европе), второе — придворный чин, член Боярской думы.

Представители титулованной знати владели землёй и людьми по праву наследства, пользовались правом иммунитета и суда над своими подданными, то есть были природными государями. Их владения называли «отчинами» и «дединами».

Нетитулованная же знать условно владела землёй и людьми, не пользовалась иммунитетом и правом суда над зависимым населением.

Московский царский двор вырос из заурядного княжеского дома, где все государственные и придворные должности исполняли представители низшей титулованной знати (бояре), нетитулованной знати (дворяне, дети боярские) и выходцы из простонародья. Но по мере развития и укрепления московской государственности в орбиту власти московских великих князей втягивалось всё больше потомков Рюрика, Гедимина, Чингисхана и титулованных выходцев из Западной Европы. Все они были природными государями, но как поступившие на службу к равному или московскому великому князю именовались и величались на одну или несколько ступеней ниже.

Возникло совершенно новое явление: потомки коронованных родов, перешедшие на положение бояр, дворян и дьяков при московском дворе, никоим образом не хотели быть ровней природным московским боярам и требовали для себя особого, привилегированного положения, как почти равные по роду московскому великому князю. Поэтому на должности наместников в Московском государстве стали назначаться исключительно потомки коронованных особ. Сохранилась видимость доброй, старой, княжеской «лествицы». Наместник пользовался всей полнотой военной, судебной и административной власти, но в отличие от Рюриковича XII века московский государь мог в любое время отстранить его от должности. Получилась своего рода игра в феодальные уделы. С одной стороны, природный государь оставался природным государем, а с другой стороны, он был уже чиновником, власть которого была не пожизненной, не на время договора с сюзереном, а на срок, определённый произволом московского государя. Благодаря этому представители номенклатуры из высшей титулованной знати, вписавшиеся в государственную структуру Московской Руси, продолжали жить родовыми преданиями и сводить старые родовые счёты. Право частной войны, приводившее в домосковские времена к межкняжеским и внутри-династийным войнам, со времени Ивана III приобрело форму местничества. Это форма отношений внутри высшей феодальной номенклатуры, при которой порядок подчинённости определялся положением одного из именитых предков. Для улаживания местнических споров при Иване III был разрядный приказ, следивший за служебным перемещением высшей номенклатуры с учётом личных качеств, но главное — без ущерба для «чести рода».

Перед Иоанном Васильевичем стала труднейшая задача — сделать природных государей русской земли полностью и окончательно государственными чиновниками, чтобы их назначение на должности и продвижение по службе не зависело от знатности и родовых преданий.

В 1550 году по приказу царя в Москве созывается Земский собор, на который съехались выборные люди со всей Руси, от всех чинов, званий и сословий. Отменить порочную практику местничества Иоанн Васильевич сразу не решился, но по приговору собора ограничил произвол своих наместников-воевод введением местного самоуправления с выборными представителями от всех сословий — земскими и губными старостами, целовальниками и ябедниками. Права этих народных избранников были очень скромными, тем не менее наместники были обязаны делить с ними свою власть, совместно с ними решать спорные вопросы, а в случае чего выборные могли обращаться прямо к государю. Во время открытия собора прямо на Красной площади царь возвёл ложничьего Алексея Адашева в чин окольничьего и поручил ему принимать и разбирать челобитные, докладывая по существу дела лично ему.

Следующий удар по самовластию титулованной знати был нанесён через четырнадцать лет. К этому времени Иоанн Васильевич в полной мере оправдал прозвище Грозного. Уже были покорены и присоединены к Русскому государству земли Казанского и Астраханского ханств, Россия вела самую затяжную в своей истории войну — Ливонскую, которая длилась 25 лет. Толчком к принятию решения, круто изменившего внутреннюю политику государства, стала смерть любимой жены царя Анастасии и массовая измена ближайших соратников.

В 1560 году царица повздорила с любимцем царя пресвитером Сильвестром, который предсказал ей болезнь и смерть. И вскоре двадцатидевятилетняя Анастасия действительно скончалась. Иоанн Васильевич был убеждён: жену отравили. (Правоту царя подтвердила эксгумация останков Анастасии в 2001 году.) Однако никаких опал и казней вслед за смертью царицы не последовало. Иоанн просто отдалил от себя Сильвестра и своего доверенного советника Алексея Адашева, которых подозревал в заговоре против своей жены. Однако друзья и сторонники попавших в немилость бывших царских любимцев отреагировали на это по-своему. Они, сдавая крепости и оставляя свои войска на поле боя, начали перебегать к противнику. Терпение Иоанна Васильевича лопнуло, когда от своего войска бежал в Литву его друг и ближний боярин князь Андрей Курбский.

В декабре 1564 года Иоанн покинул столицу и переехал в Александровскую слободу. Московские жители в «страхе и смятении» прислали к царю выборных людей с просьбой, чтобы он объявил им своих изменников, а они их «руками разорвут». Выслушав выборных, Иоанн Васильевич объявил, что он устал от княжеских заговоров и измен и теперь забирает от Московского государства свою «вдовью, сиротскую долю» — опричнину, или кромешнину (от слова кроме — отдельно). Новация Грозного разделила государство на земство и опричнину. Земское государство занималось всей народно-хозяйственной деятельностью, а опричнина, по замыслу царя, должна была контролировать эту деятельность, поощрять достойных и наказывать нерадивых. Всего опричнина насчитывала 1000 рыцарей (князей, бояр, дворян, детей боярских), несколько сотен служилых татар и 1500 стрельцов, не считая челяди.

Титулованную знать царь зачислял в опричнину по одному ему ведомым критериям отбора. Однако среди опричников в подавляющем большинстве присутствуют фамилии, впервые упоминаемые при великом князе Иоанне Калите. Можно предположить: вводя опричнину, царь пытался легализовать духовно-рыцарский орден, существовавший во времена Калиты и послуживший ему инструментов для создания московской государственности (ЧиП № 3/1997 год).

Периодически царь забирал некоторые земли с населением из земства в опричнину. В результате множество природных государей — князей и бояр — потеряли свои «дедины» и «отчины», переместились с наследственных владений на поместья. Тем самым князья и бояре были уравнены в правах землевладения с дворянами и детьми боярскими. Превращение высшей титулованной аристократии в государевых служилых людей было бесспорной победой опричнины. Других задач она выполнить уже не могла, орденская структура к тому времени безнадёжно изжила себя. В 1572 году опричнина была отменена и более никогда не возрождалась. Так же, как никогда более не возрождались могущество и самовластие русской титулованной аристократии,

Об ужасах опричного террора и свирепости расправ Грозного царя над своими подданными написаны тома. Государственный террор во времена правления Иоанна Васильевича не тема нашего исследования, но отметим: больше всего о нём писали польские и русские историки. Западноевропейские же источники говорят о нём значительно меньше, чем, к примеру, о Варфоломеевской ночи во Франции, которая, кстати, ужаснула Иоанна Грозного. Вот что писал царь императору Максимилиану: «Ты, брат наш дражайший, скорбишь о кровопролитии, что у французского короля в его королевстве несколько тысяч перебито вместе и с грудными младенцами: христианским государям пригоже скорбеть, что такое бесчеловечие французский король над стольким народом учинил и столько крови без ума пролил».

Лучшим, хотя и жестоким, экзаменом для реформ Иоанна Грозного стало Смутное время. Идеи и принципы централизованного, имперского государства, в котором все граждане вне зависимости от сословий беспрекословно и абсолютно подчиняются верховной царской власти, были внедрены в сознание как правящего класса, так и простого народа. Но именно имперская идея позволила русскому народу успешно противостоять чехарде самозванцев на троне, нашествию польско-шведских интервентов и казачьих банд и, несмотря на все бури Смутного времени, сохранить национальную государственность.

Дмитрий Зенин

На главную