САМЫЙ ВЕСЕЛЫЙ КЛАССИК БЫЛ ЭКСТРАСЕНСОМ

"Чудеса и приключения", 2009/5

Марка Твена называют самым весёлым классиком мировой литературы благодаря его непревзойдённому таланту юмориста. Однако мало кто знает, что Марк Твен обладал и экстрасенсорными способностями.

Настоящее имя Марка Твена - Сэмю-эл Ланггорн Клеменс. Родился будущий писатель 30 ноября 1835 года в жалком деревянном домишке в посёл­ке Флорида, а детство провёл в город­ке Ганнибал на Миссисипи. После смерти отца семья бедствовала, и Сэм, чтобы хоть немного заработать, начал помогать наборщику в местной газетёнке. Позднее он шутил, что познакомился с журналис­тикой, едва научившись читать.

Когда ему исполнилось восемнадцать, стал учеником лоцмана на Миссисипи. Всего за два года освоил все премудрос­ти сложной и опасной профессии и по­лучил удостоверение лоцмана. Скорее всего, Сэмюэл Клеменс продолжал бы и дальше водить суда, если бы весной 1861 года не началась война между Севером и Югом. Воевать он не хотел и поэтому подался в Неваду, где все думали только о золоте. Сэм тоже целый год искал вожде­ленный жёлтый металл, попал в плен к ин­дейцам и спасся буквально чудом.

Мальчишкой он помогал прятаться беглому негру, и тот подарил ему «волшебный» клык, спасающий от любой опасности. Для этого необходимо было просто потереть им за левым ухом. Сэм не очень-то поверил в это, но на всякий случай ак­куратно зашил клык в мешочек и повесил себе на шею.

Однажды в Неваде с тремя такими же золотоискателями он попал в плен к ин­дейцам. До самой ночи их держали в вонючем шалаше, а наутро, как понял Сэм, со­бирались убить. Вот тут-то он и вспомнил о «волшебном» клыке, висящем на шее. Чтобы достать его, лежавший на животе плен­ник попытался привстать и тут же услышал угрожающий окрик охранявшего их индей­ца. Тогда Сэм незаметно оборвал шнурок и потёр клыком за левым ухом.

Сначала, как он и ожидал, ничего не про­изошло. В слабых отблесках затухающего костра глаза индейца по-прежнему горе­ли, какухищного зверя. Так продолжалось не меньше часа. Вдруг Сэм обнаружил, что два горящих глаза потухли. Индеец уснул! Сэм тихонько разбудил товарищей, а плен­ники не были связаны, и они неслышно вы­брались из шалаша. Весь день золотоискатели прятались в зарослях, а к вечеру их подобрала большая группа старателей, возвращавшаяся в город. После этого Клеменс впервые задумался о таинствен­ных силах, которые незримо действуют в нашем мире. А вот в том, что человек мо­жет быть наделён даром использовать их, он убедился намного позже.

Всю свою жизнь скептик Марк Твен не верил в ясновидение. Подумайте сами, го­ворил он, если бы ясновидящие действи­тельно существовали, как бы могли функционировать десятки казино во всём мире? Ясновидящие разорили бы их. В книге «Янки при дворе короля Артура», высмеивая их, он приводит такой пример. Некий маг на лондонском рынке рассказывал гражданам за деньги, что именно в этот момент делает король Индии (едет на охоту на белом сло­не), падишах (любуется на танец живота в гареме), король Франции (пьёт бургундское вино в замке) и т. д. Однако ответить на воп­рос, в какую фигуру сложил пальцы янки у себя за спиной, не сумел.

Но один случай заставил Марка Твена изменить своё мнение о ясновидении. Летом 1896 года, когда писатель с семьёй находился в Англии и ждал приезда стар шей дочери Сьюзи, пришла телеграмма сообщавшая, что она больна. Встрево­женная жена Твена Оливия наспех собралась и первым же пароходом отплы­ла в Америку вместе с дочерью Кларой, Его самого не пустили дела. А 18 авгус­та, когда они уже были в пути, Твен полу­чил новую телеграмму: «Сьюзи не вынес­ла тяжёлого инфекционного менингита и тихо скончалась сегодня утром».

После того как прошёл первый шок, Тве­на пронзила мысль о жене. Он бросился к письменному столу и начал строчить ей письмо. Но едва успел написать первые строчки, как впал в состояние, подобное трансу. Переживая за то, как Оливия примет этот удар, он словно бы перевоплотился в неё и стал лихорадочно записывать то, что в этот момент видела и чувствова­ла жена: вот стоит на палубе и смотрит на бурное море, вот она ворочается во сне и её мучают дурные предчувствия.

Не в силах выносить этого состояния раздвоенности, Твен швырнул ручку, бросился на кровать и накрыл голову подушкой. Но видение не отпускало его: вместе с Оливией он сошёл с парохода, увидел, как ей что-то сказали и она побледнела, как к ней кинулся доктор. Вместе с женой он трясся по беско­нечной дороге до их дома в Хартфорде; увидел закрытый гроб, стоявший в библиотеке. Плотные шторы были наглухо задёрнуты, а вокруг стояли заплаканные родственники и знакомые. Потом наблюдал, как Оливия в отчаянии слушала рассказ о последних днях дочери и лишилась чувств.

Сразу после похорон жена с дочерьми приехала к мужу в Англию. Выслушав её рассказ, Твен был потрясён тем, что его видения в мельчайших деталях совпадали с тем, что происходило на самом деле. Он не смог найти рациональное объясне­ние этому, но вспомнил загадочный случай, когда-то произошедший с ним.

Ему было тогда 23 года, и вместе с младшим братом он плавал по Миссисипи на судне «Пенсильвания». Однажды он уви­дел во сне железный гроб на четырёх сту­льях, в котором лежало тело брата. На груди покойного был букет белых цветов. Рассказав этот странный сон сестре, Сэм забыл о нём. Вскоре, поссорившись с капитаном, он перешёл на другое судно, а че­рез несколько дней пришло известие, что «Пенсильвания» затонула в районе Мем­фиса и при этом погибло 150 человек.

Сэм немедленно отправился на место трагедии. После долгих поисков Кле­менс нашёл брата в госпитале в Мемфисе и шесть суток провёл у его постели, ухажи­вая за ним. Но тот всё-таки умер, а Сэм, из­немогая отусталости, уснул прямо в больничной палате. Когда же проснулся, увидел железный гроб, стоявший на четырёх стульях, и какую-то женщину, положившую бу­кет белых цветов на грудь покойного. Тогда-то Клеменс и вспомнил о вещем сне. В связи со смертью дочери мистический дар вновь пробудился в писателе.

Вскоре после этого писатель неожидан­но для себя выступил в роли телепата. Об этом случае он рассказал в 1901 году на страницах английского журнала «Лайт»:

«Два или три года назад я лежал в постели, лениво предаваясь течению сво­их мыслей, как вдруг совершенно новая идея озарила меня. Я подумал, что не мешало бы издать книгу о серебряных рудниках в Неваде, о которых все тогда говорили как о новом чуде. Мне показа­лось, что самым подходящим человеком для написания этой книги был бы Уиль­ям Райт - журналист из города Невада в штате Вирджиния. С ним я познакомился лет одиннадцать назад, когда был ре­портёром в Вирджинии. Я решил напи­сать ему о своём предложении. В письме я убеждал его взяться за работу над кни­гой и даже разработал её план. Я уже со­бирался вложить письмо в конверт для отправки, как мне пришла в голову мысль, что едва ли стоит посылать его, пока я не найду для книги издателя. Я положил письмо в ящик стола и написал письмо издателю, прося его назначить время для переговоров по весьма важному вопросу. Но оказалось, что издатель надолго уехал из города, поэтому ответ на письмо я не получил и через несколько дней вовсе вы­бросил из головы всю эту затею.

Через неделю мне принесли толстый конверт, надписанный неуловимо знако­мым почерком. Я не мог вспомнить, чья это рука, но когда вспомнил, сказал гостивше­му у меня в то время родственнику:

- Хочешь, я сотворю сейчас чудо: не вскрывая конверта, расскажу всё, что написано в находящемся в нём письме, вплоть до числа, когда оно было написано, и подписи автора?

Родственник изъявил согласие, и я рас­сказал ему, что письмо написал господин Райт из Вирджинии, который предлага-ет мне издать книгу о серебряных рудниках Невады и спрашивает, что я думаю о его идее. Попутно он излагает план своей книги. Короче говоря, я изложил своему слушателю содержание собственного так и не отправленного письма Уильяму Рай-гу. После этого я распечатал полученное мною послание и убедился, что совершенно верно угадал всё: и дату, и содержание, и план, и просьбу Райта!

Очевидно, он был захвачен идеей со­здания этой книги, и первая мысль о ней скорее принадлежит не мне, а ему. Ведь я в то время был занят собственными пла­нами и вовсе не думал ни о Райте, ни о се­ребряных рудниках. И тем не менее этот человек, которого я не видел одиннадцать лет и о котором едва ли вспоминал все эти годы - я даже не знал, жив ли он, - смог своей мыслью дотянуться до меня, не­смотря на расстояние в три тысячи миль, и на какое-то время настолько завладел моим умом, что совершенно вытеснил из моей головы все другие мысли».

Впрочем, был и второй случай, когда у Марка Твена проявились телепатические способности. Это произошло во время по­ездки по Канаде в тот день, когда вечером ему предстояло выступление в Монреале и в его честь был устроен торжественный обед. Среди присутствовавших писатель увидел миссис Р., свою давнюю знакомую, которую он потерял из виду лет двадцать назад. Она стояла совсем рядом и разго­варивала с другими приглашёнными, но к нему не подошла и даже не поздорова­лась. Его это удивило и озадачило.

Вечером, когда Марк Твен готовился к выступлению, ему передали, что какая-то дама хочет видеть его. В посетительнице он узнал миссис Р., которая выглядела и одета была точно так же, как на обеде, где он видел её днём. «Я сразу узнал вас, - га­лантно приветствовал её Твен, - как только вы появились сегодня на приёме». Миссис Р. была крайне удивлена: «Меня не было на приёме. Я только что, не позже чем час на­зад, приехала из Квебека. Вам просто по­казалось». Писатель не стал её разубеж­дать, потому что и сам не знал, как он смог увидеть отсутствующего человека.

Позднее Твен пришёл к такому выводу: «Её действительно не было ни на приёме, ни даже в городе. И тем не менее я видел её там, видел совершенно ясно и безошибочно. Я готов поклясться в этом. Я совершенно не думал о ней в тот момент, как я не думал о ней в течение многих лет. Но она, несомненно, думала обо мне в то время. Возможно, её мысли, пролетев то рассто­яние, которое разделяло нас, принесли с собой такой чёткий и приятный образ её самой».

Все эти случаи мысленного общения произвели на Марка Твена такое впечатление, что спустя 30 лет он написал статью «Умственная телепатия», в которой рассказывал о психологических феноменах, имевших место в его жизни. Кстати, судьба самого Марка Твена была предсказана ему. В 1893 году знаменитый провидец Хейро предрёк писателю богатство в 1903 году. Тогда Твен не слишком-то поверил в это. Но в октябре 1902 года, когда ему уже исполнилось 67 лет и он был по-прежнему беден, Твен подписал контракт, дающий ему 25 000 долларов в год независимо от продажи его книг. Однако книги Марка Твена стали так популярны, что с 1903 года он уже получал авторский гонорар в размере 60 000 долларов.

На закате своей жизни Марк Твен начал интересоваться парапсихологией и при­шёл к выводу, что смех не только веселит и развлекает человека, но и способству­ет его умственному здоровью. В шутку он говорил, что Бог большой юморист, пос­кольку создал человека.

Тех, кто бывал у него дома, Твен обыч­но развлекал бесчисленными смешными историями. После этого гости, просмеявшись весь вечер, жаловались хозяину на то, что от смеха у них назавтра целый день болели щёки и животы. Если же кто-то из них выражал сомнение в достоверности его рассказа, Твен не моргнув глазом отве­чал, что «правда - это величайшая драго­ценность, поэтому нужно её экономить».

Подчас шутки Твена шокировали ок­ружающих, но он никак не мог укоротить свой острый язык, из-за чего ему не раз приходилось принимать вызовы на дуэль. К счастью, всё заканчивалось благопо­лучно. Так, во время дуэли с редактором одной газеты Твен, до этого дня ни разу не державший в руках пистолет, попросил своего секунданта показать ему, как это делается. Секундант, отличный стрелок, не целясь, выстрелил в пролетавшую вы­соко в небе птицу. Мёртвая, она упала к ногам готовящегося к дуэли противника. Тот, взглянув сначала на птицу, а затем на Твена, спросил у секунданта: «Кто это сделал?» «Твен», - ответил тот. «С этим человеком драться нельзя, - сказал впол­голоса испуганный редактор своему секунданту, - это будет самоубийством!» И, отбросив пистолет, направился неровным шагом к стоящему поодаль Твену просить принять его извинения...

Когда в 1902 году безнадёжно заболе­ла его жена Оливия, несмотря на запрет врачей, Марк Твен по нескольку раз в день писал ей смешные и трогательные запи­сочки, чтобы ободрить её. Даже на де­ревьях напротив окна её спальни он по­весил написанное огромными буквами распоряжение для птиц, чтобы они пели не слишком громко.

Сам Марк Твен не боялся смерти и до последних дней сохранял чувство юмо­ра. Чуть ли не накануне кончины он шутил, что «на встречу с Костлявой дамой опаздывать не принято». Скончался он 21 апреля 1910 года. Во время прощания в день похорон один из его друзей сказал: «Единственное горе, что Марк Твен причинил миру, - это то, что он умер».

Сергей Демкин

На главную