ПРОВАЛ ШПИОНСКОГО РЕЙДА

 

 

"Чудеса и приключения", 2009/5

 

Кто же и каким образом сбил американский самолёт-шпион U-2 над территорией нашей страны 1 мая 1960 года?

 

ПЕРВЫМ ДЕЛОМ - САМОЛЁТЫ

В начале 1950-х ЦРУ сместило акцент на технические способы добывания инфор­мации о военно-промышленном потенци­але СССР. Особое значение придавалось разработке новых образцов летательных аппаратов и модернизации оборудова­ния для аэрофотосъёмки. Под руководс­твом главного конструктора корпорации «Локхид» Кларенса Джонсона началось создание самолёта для ведения фото-и электронной разведки исключительно над территорией Советского Союза. Что­бы скрыть его истинное назначение, ему дали несекретное наименование U-2, оз­начавшее «Utility-2» (вспомогательный), а в документах американского разведсооб-щества он имел код «Idealist» (идеалист).

Ярым приверженцем идеи создания и использования U-2 в разведакциях про­тив СССР был президент США Дуайт Эй­зенхауэр, считавший, что советский ядер­ный потенциал угрожает США и может однажды привести к повторению Перл Харбора, но с более трагичными пос­ледствиями.

U-2 - гибрид одноместного истреби­теля и планера с турбовинтовым дви­гателем, установленным в задней час­ти фюзеляжа. Его длина 14,6 м, размах крыльев - 29 м, их площадь - 62 кв. м. Титановый корпус покрыт специальной эмалью, которая препятствует обнару­жению радарами. Машины первого по­коления имели максимальную скорость в 688 км/час; дальность полёта без до­заправки около 7000 км; практический потолок в 20,4 км. На этой высоте пот­ребление горючего минимально, ввиду слабого сопротивления воздуха. Аэро­фотосъёмка проводилась камерой с 945 мм объективом, способной делать 4000 парных снимков полосы территории ши­риной в 200 км и длиной в 480 км. По сви­детельству специалистов, история ми­ровой аэронавтики ещё не знала столь совершенного пилотируемого самолё­та-разведчика.

Когда полёты U-2 были поставлены на поток, директору ЦРУ Аллену Даллесу пришлось поломать голову, как зашифро­вать шпиона перед мировой обществен­ностью. Сохранить появление самолёта в тайне было невозможно: в период лётных испытаний его видели сотни глаз. В ито­ге было принято решение зарегистриро­вать U-2 в патентном бюро как граждан­ский научно-исследовательский планер, приписанный к Национальному агентству США по аэронавтике и исследованию кос­мического пространства (НАСА). Вскоре в целях дезинформации в американских и западноевропейских печатных орга­нах в разделе «наука» и «разное» появи­лось короткое сообщение об успешной фотосъёмке самолётом U-2 урагана над Карибским морем. Всеми своими граня­ми метеорологическая легенда прикры­тия засверкала в мае 1960 года вслед за исчезновением U-2 над территорией СССР. Впрочем, благодаря Киму Филби, уже в 1957 году военно-политическое ру­ководство СССР знало, для чего создан U-2 и чем он занимается в нашем воздуш­ном пространстве.

 

ПОЛЁТ В ОДИН КОНЕЦ

Впервые U-2 поднялся в воздух 1 авгус­та 1955 года, а первый полёт над СССР совершил 4 июля 1956 года. С заданием сфотографировать Москву лётчик спра­вился, после чего облёты нашей террито­рии ЦРУ поставило на поток.

Наши газеты сообщали о единичных пролётах американских самолётов-раз­ведчиков над территорией СССР. Но это было неправдой. В 1956-1960-х годах U-2, будто по расписанию, составленно­му в ЦРУ, летали от Баку до Мурманска и от Владивостока до Калининграда. В ходе 24 облётов американцы отсняли наши ра­кетные полигоны Капустин Яр, Байконур, Плесецк. Однако войскам ПВО не удава­лось наказать воздушных пиратов. Раке­ты бесполезно уходили в небо, ибо мог­ли поражать только на высоте до 18 км, после чего теряли управление. Для наших истребителей U-2 был также недосягаем - его практический потолок на два кило­метра выше.

9 апреля 1960 года U-2 безнаказанно вторгся в наше воздушное пространс­тво и обнаружил вблизи Аральского моря строительство пусковой площадки для межконтинентальных баллистических ра­кет. Когда об этом доложили президенту Эйзенхауэру, он приказал совершить кон­трольный облёт. Крайним сроком прове­дения операции назначил 1 мая, после чего полёты U-2 над территорией СССР должны быть прекращены. На время. Ибо на 16 мая была запланирована парижская встреча Эйзенхауэра, премьер-министра Великобритании Гарольда Макмиллана, французского президента Шарля де Гол-ля и Никиты Хрущёва. Затем должен был состояться беспрецедентный в истории взаимоотношений двух стран визит аме­риканского президента в Москву.

Согласно плану, капитан ВВС США Фрэнсис Гарри Пауэре, взлетев 1 мая в Пешаваре (Пакистан) и преодолев 6060 км, - из которых 4670 км над территорией Советского Союза, - должен был через 9 часов приземлиться в Боджё (Норвегия). ЦРУ рассчитывало получить фотоснимки объектов, связанных с технологией за­пуска межконтинентальных баллистичес­ких ракет.

На случай вынужденного приземления на территории СССР Пауэре имел так на­зываемый пакет для подкупа - неизмен­ный атрибут всех пилотов U-2. В нём на­ходилось 7,5 тысячи рублей; несколько тысяч западногерманских марок, фран­ков и лир; две пары золотых часов и два кольца; Л-пилюля - ампула с цианистым калием. Лётчики обязаны были приме­нить её при пленении.

Пауэрсу Л-пилюлей служила игла, про­питанная ядом кураре. Её поместили в полую серебряную монету достоинством в 1 доллар. Монету он прицепил на брас­лет к часам, но так и не решился ею вос­пользоваться. В настоящее время монета выставлена в музее КГБ в Москве.

 

ДИПЛОМАТИЧЕСКИЙ КОНФУЗ

Когда 1 мая Пауэре в назначенное вре­мя не прибыл в Норвегию, в ЦРУ заподоз­рили неладное. В результате анализа радиоперехватов было получено под­тверждение, что подразделение войск ПВО, дислоцированное в районе Свер­дловска, пыталось уничтожить какой-то самолёт. Срочно было созвано совеща­ние Совета национальной безопаснос­ти. Прозаседав всю ночь, члены Совета пришли к выводу, что самолёт сбит и пи­лот погиб.

3 мая представитель госдепартамента в ходе пресс-конференции озвучил ле­генду прикрытия: «Самолёт U-2 прово­дивший в районе советско-турецкой гра­ницы метеорологические исследования в высоких слоях атмосферы, сбился с пути. Пилот в результате нарушения кислородного снабжения потерял сознание, и не­управляемый самолёт угодил в воздуш­ное пространство СССР». В заявлении особо подчёркивалось, что самолёт не принадлежит военно-воздушным силам США, а является собственностью НАСА.

5 мая в 6.00 население СССР разбудил голос Юрия Левитана: «Внимание, внима­ние! Работают все радиостанции Советс­кого Союза! Передаём заявление Перво­го секретаря КПСС председателя Совета министров СССР товарища Хрущёва Ни­киты Сергеевича!» В нём сообщалось, что советские ракетчики сбили самолёт-шпи­он, и осуждались «американские агрес­сивные круги, которые с помощью про­вокации пытаются сорвать парижскую встречу в верхах».

В ответ США упрямо твердили о научной цели полёта. Заявление сделала дирекция НАСА: «Один из самолётов типа U-2, кото­рые, начиная с 1956 года, занимаются на­учными исследованиями высоких слоев атмосферы, метеоусловий и направления ветра, пропал без вести во время полё­та над территорией Турции в районе озе­ра Ван. За минуту до исчезновения пилот успел сообщить по радио, что испытыва­ет недостаток кислорода». 6 мая Хрущёв выступил по радио. На этот раз он заявил, что «лётчик живёхонек и не рыпается». До­бавил, что умолчал об этом намеренно, так как в противном случае американцы «сно­ва сочинили бы какую-нибудь басню».

Вслед за обвинениями Хрущёва в Бе­лый дом из Кремля поступило офици­альное заявление, которое повергло американскую администрацию в шок: «Советское правительство на заседа­нии Верховного Совета СССР сделало заявление, что пилот сбитого самолёта находится в Москве... Гарри Пауэре дал исчерпывающие показания... В распоря­жении советских властей имеются неоп­ровержимые доказательства шпионско­го характера полёта...» По единодушному мнению ведущих средств массовой ин­формации США, ещё никогда в истории дипломатии американское правительс­тво не оказывалось в столь обескуражи­вающей ситуации.

16 мая 1960 года Хрущёв прибыл в Па­риж, но отказался принять участие в кон­ференции, так как Эйзенхауэр не принёс публичных извинений за пиратский полёт U-2. Разумеется, визит американского президента в Москву был отменён.

 

ГЕРОЙ ПОНЕВОЛЕ

17 августа 1960 года в Москве в Колон­ном зале Дома союзов начался судебный процесс над Пауэрсом. Американскую сторону, кроме адвоката, представлял

опытный репортёр Си-би-эс Сэм Джафф. Перед отъез­дом в СССР он, жена пилота и его отец прошли инструктаж в штаб-квартире ЦРУ. На про­цессе они держались вместе и слышали, как Пауэре, поки­дая зал суда, тихо произнёс: «Не верь, отец, что меня сбыла ракета. Меня сбил самолёт, я видел его собственными гла­зами». Но лишь Джафф придал значение брошенной мимохо­дом фразе. Профессиональ­ное чутьё подсказало: за этими словами кроется тайна. Вер­нувшись в США, Сэм Джафф начал расследовать причи­ны и обстоятельства провала шпионской миссии Пауэрса, но смерть помешала ему до­вести дело до конца.

19 августа был объявлен приговор: 10 лет лишения сво­боды. Однако уже 10 февраля 1962-го Пауэрса и ещё двух американских шпионов обме­няли в Берлине на нашего раз-

ведчика Рудольфа Абеля, находившегося в заключении в США.

По возвращении Пауэрса подвергли изнурительным допросам в ЦРУ. Нашлись руководители Управления, которые тре­бовали возбудить против него уголовное дело за то, что он не применил ядовитую иглу и «болтал много лишнего на суде». И хотя в 1963-м ЦРУ наградило Пауэр­са медалью, тем не менее, наказание он понёс: уволен досрочно из ВВС. Позднее он устроился пилотом вертолёта дорож­ной полиции. 1 мая 1977 года погиб при исполнении служебных обязанностей. На странное совпадение даты славы и смерти Пауэрса - 1 мая - обратил вни­мание репортёр «Нью-Йорк тайме» Майкл Р. Бешлос. Ко времени гибели Пауэрса он уже несколько лет вёл расследование, начатое в 1960-м Сэмом Джаффом. В не­крологе, посвящённом Пауэрсу, Бешлос писал: «Капитан ВВС США Фрэнсис Гарри Пауэре - человек, напрочь лишённый чес­толюбия и тщеславия. Он не более, чем хороший пилот, по воле ЦРУ совершив­ший, как минимум, четыре поступка:

- спровоцировал скандал планетарно­го масштаба;

- сорвал встречу глав стран-победи­тельниц во Второй мировой войне;

- способствовал освобождению леген­дарного советского разведчика;

- упокоился на одном кладбище с пре­зидентом Джоном Ф. Кеннеди. Некролог заканчивался вопросом в стиле парадоксов Оскара Уайльда: «Неужели для того, чтобы попасть в историю, надо упасть с высоты 20 километров»

 

ОТКРОВЕНИЯ ЧЕРЕЗ 30 ЛЕТ

После заявлений Хрущёва в Советском Союзе укоренилось мнение, что Пауэрса сбила ракета. Питая необъяснимую не­приязнь к авиации, Предсовмина утверж­дал: «При наличии ракет авиация нам не нужна вовсе... А если и нужна, то лишь для парадов и почётных эскортов». Эту, заве­домо провальную, идею внедрял в массы и его зять, по совместительству главный редактор газеты «Известия» Алексей Ад-жубей. В начале 1960-х все издания рав­нялись на него, «правофлангового» со­ветской прессы, и в угоду политической конъюктуре культивировали бредовую теорию о превосходстве ракет над са­молётами. Время расставило приорите­ты по своим местам, но миф о том, что U-2 поразила ракета, прочно укрепился в печати и в людской памяти. Однако в на­чале 1990-х, когда о шпионском сканда­ле и о Гарри Пауэрсе помнили лишь люди старших поколений, в одном московском издании появилась любопытная заметка. Она заканчивалась словами: «На Тамбов-щине живёт и здравствует лётчик, пре­рвавший 1 мая 1960-го шпионский рейд американского самолёта над СССР».

Как М. Бешлос узнал о публикации и с чьей помощью розыскал Игоря Пентю-кова, подполковника авиации в отставке, можно лишь догадываться. Зато допод­линно известно, что из Москвы он привёз аудио- и видеокассеты, которые помогли ему закончить книгу «Первомай: Эйзенха­уэр, Хрущёв и история с 1)-2»,1993.

Расследование, начатое Сэмом Джаф-фом, через 30 лет завершил Майкл Р. Бешлос. Он разговорил Пауэрса и того, кто 1 мая 1960-го «подрезал крылья» са­молёту-шпиону.

Свидетельствует Пауэре (из книги М. Бешлоса):

«...В 5 часов 56 минут я достиг границы (СССР) и, следуя инструкции, выключил радиосвязь, чтобы не быть обнаружен­ным средствами ПВО. Завершив фото­съёмку в районе Аральского моря, на высоте 68 тыс. футов взял курс на Свер­дловск.

Примерно в 25-30 милях к юго-востоку от Свердловска снизился до 60 тыс. фу­тов, чтобы сделать серию снимков. Неожи­данно надо мной возник русский истреби­тель. Я отчётливо видел красные звёзды на его крыльях. Через мгновение услышал громкий хлопок, какой бывает в момент преодоления самолётом звукового барье­ра, и впереди меня вспыхнуло шарообраз­ное пламя. Я понял: это - выхлопное сопло русского истребителя. Неведомая сила закрутила меня так, что я потерял ориен­тацию в пространстве, затем бросила са­молёт вниз, а меня прижала к приборной доске... Я действовал, как робот, пытаясь удержать самолёт в горизонтальной плос­кости... В течение нескольких секунд мне это удавалось...Но затем планер перестал мне подчиняться и вошёл в пике...

На высоте 30 тыс. футов я понял, что не смогу воспользоваться катапультирую­щим устройством и привести в действие взрывное устройство, чтобы уничтожить самолёт, как то предписывала инструк­ция. Я открыл крышку кабины и отстегнул пояс. Центробежной силой меня до поло­вины тела прижало к приборной доске, а вторая половина уже висела снаружи. Оказывается, я забыл отсоединить пат­рубки кислородной маски, они-то и удер­живали меня. Немного погодя я всё же освободился от патрубков. Парашют от­крылся сразу, как только я покинул каби­ну. В это время я находился на высоте не более 20 тыс. футов...

Я рухнул на вспаханное поле. Ноги по колено ушли в разрыхлённую почву. Я ос­мотрелся. Неподалёку лежали обломки самолёта. В силу конструктивных особен­ностей он спланировал и приземлился без моей помощи, а при ударе о землю развалился на части. В радиусе 20 ярдов валялись крышка кабины, специальные контейнеры, лопатки компрессорной турбины и просто куски металла, вырванные из корпуса...

Не успел я прийти в себя, как меня ок­ружили неряшливо одетые мужчины и женщины. В руках у них были топоры и вилы. Я догадался, что это - фермеры. Они улыбались и хлопали меня по спи­не. Их восторг сменился агрессией, когда я дважды произнёс: «I'm american!» Мне врезали пару оплеух и, поскольку я не мог самостоятельно передвигаться, волоком потащили меня в полицейский участок...» Свидетельствует Пентюхов (из книги М. Бешлоса):

«...После того, как 9 апреля 1960-го американский самолёт-разведчик без­наказанно прошёлся над нашей террито­рией, командование ПВО страны основа­тельнее подготовилось к его возможному появлению. Шестерых лётчиков - в их числе был и я, командир звена капитан Пентюков, - срочно переучили и посади­ли на новейшие сверхзвуковые высотные истребители-перехватчики «Су-9», про­званные «сушками».

30 апреля я и Евгений Шейко перего­няли из Красноярска в Барановичи две новые «сушки». На ночлег приземлились на промежуточном аэродроме под Свер­дловском.

Утром передают приказ: «Готовность № 1». Я - в кабину «сушки». На связь вы­шел генерал Вовк из Уральского военно­го округа и продиктовал приказ коман­дующего ПВО страны маршала авиации Савицкого: «Высотную цель уничтожить любой ценой!»

Я отвечаю: «Так ведь мой самолёт без боекомплекта (без ракет), как же уничто­жать?»

В ответ молчание, затем слышу: «Ну что, капитан, обсудим приказ?!»

Другими словами, мне предлагают идти на таран. Шансов выжить - ноль! По­нимаю, что имею право отказаться - не война ведь, в конце концов, когда с вила­ми на танки бросались... Но, с другой сто­роны, а вдруг этот американец с атомной бомбой на борту? Одна жизнь или сотни тысяч - чувствуешь разницу?!

Мысль придала сил и решительности. Говорю: «Наводите на цель, мать вашу! О жене позаботьтесь - она на сносях!»

На высоту в 20 км поднялся играючи. Как смог? А просто! Во-первых, у «Су-9» ско­рость по тем временам была невиданная. Во-вторых, налегке шла машина - без ра­кет. В-третьих, температура воздуха была подходящей... В общем, стал сближаться с американцем... Чтобы протаранить. Смот­рю, а это и не самолёт вовсе - планер-ти­хоход... А скорость у меня ни много ни мало - 550 метров в секунду, что раза в три-четыре больше, чем у него! Ну, я и проскочил над ним. Резко снижаюсь, а попросту, падаю до 18 км, чтобы напасть на планер снизу... Смотрю, а он стал заваливаться на правый борт и давай бочку крутить, да всё норовит носом клюнуть - сорваться в пике. Вдруг вижу, батюшки-святы, - ракета на меня летит! Наша! Тут вспомнил, что код «свой-чужой» мне утром не сменили... Локаторы меня и приняли за "чужого". Технике, ей-то что? Она -безглазая... Но увернулся, слава тебе, Господи! Потом, уже на земле, узнал, что по мне и по двум «МиГам», которые подняли также, как меня, палили целых два ракетных дивизиона! В тех «МиГах», кстати, сидели мои однокашники Серёжа Сафронов и Самвел Айвазян... Им, как и мне, в суматохе забыли сменить коды... Немудрено, что Серегу сбили... Да-да, ракетой... И не американский U-2, а русский "МиГ-15".. Сейчас мы подошли к главному вопросу: кем или чем был сбит U-2? Я - нет, не сбивал! Нечем было - меня пустым выпустили на цель. «МиГи» не могли достать Пауэрса ракетами - они эффективны лишь на высоте до 18 км... Впрочем, как и ракеты наземного базирования... Те самые, от одной из которых мне удалось увернуться... Так кто же сбил? А никто! Планер после того, как я над ним промчался, угодил в поток выхлопных газов из моего сопла, попал в так называемую рекативную струю. На планере, каким и был американец, из неё не выбраться - движок слабоват. А в струе воздушные вихри мчатся со скоростью 180 м/сек, плюс крутяшуй момент. Это - когда твой самолёт начинает безостановочно крутить бочку, переходя в пике, а ты сделать ничего не можешь, как ни стараешься... Именно это и проиэошло с американцем... Я тому свидетель - все происходило на моих глазах... Только вот мои свидетельские показания... почему-то никому не были нужны! Наверно, так решили наверху: «Американский самолёт-шпион сбит ракетным дивизионом под командованием капитана Воронова, за что честь ему и звезда Героя на грудь! Всё тема закрыта, к ней не возвращаться!»

Только вот, дорогие товарищи, есть одна нестыковочка... Если U-2 поразила ракета, то почему он целёхонький упал на землю?! Почему остался жив пилот?! Ведь в Серёжу Сафронова угодила такая же ра кета, но где он?! Где его труп?! Нет их... Потому, что и от Серёги, и от его «МиГа только дым и остался!..»

«Дело Пауэрса, - отмечает в послесло вии Майкл Р. Бешлос, - как и все дела та кого рода, претерпело четыре стадии: шумиху, неразбериху, наказание невиновны и награждение непричастных».

 

 

Игорь Атаманенко

 

 

 

 

 

 

 

На главную

 

 

 

 

 

Сайт создан в системе uCoz